Ибрахима Саль (Сенегал)
Ламин с поклоном протянул старику чашку чаю.
- Отведайте, почтенный... Готов поклясться именем моей матери, вы - самый удивительный человек, какого мне доводилось когда-либо встречать.
Старый Уссу отхлебнул глоток и отозвался:
- Вот кто действительно удивительный человек, так это один мой знакомец, Латом его зовут. Вы только послушайте, до чего додумался этот прохвост, чтобы жениться на той, какая была ему по сердцу.
- Слышал я эту историю, - вмешался аль-Хадж. - И ничего особенного в ней нет. Закон-то был на стороне Лата.
- Не перебивай, дай нашему почтенному Уссу слово сказать, - оборвал его Моду.
* * *
... Началось всё с того, что Лат испортил несовершеннолетнюю девчонку. А у той, как назло, отец - судья. Не отвертеться бы парню от суда, если б не женился на ней. Несколько недель в доме новобрачных царило безоблачное счастье. Но в один прекрасный день Лат вернулся из конторы домой туча тучей. Сидит мрачный, молчит. Жена вьётся вокруг, заглядывает в глаза.
- Что случилось, милый Лат?
- А! Не спрашивай! Отец требует, чтобы я женился на девушке, с которой нас обручили ещё в детстве. Попробуй только откажись! Плохо ты себе представляешь обычаи тукулеров.(1) Родичи проклянут меня. Мать умрёт от позора. Ума не приложу, что делать.
- Пойдём к моему отцу. Он твоим родичам живо мозги вправит!
- Э, такое даже твоему отцу не по силам.
Дибор дёрнула плечиком.
- Поступай как знаешь. Не хочу ссорить тебя с твоей семьёй.
- Придётся, видно, жениться. Но ты же знаешь - люблю я тебя одну. Айсату будет только считаться женой, для проформы.
- И она останется в деревне?
- Само собой!
- Ну женись...
Вот как оно получилось, что у Лата оказалось две жены. Думаете, его это огорчало? Как бы не так. С первой проводит пять дней в неделю, ко второй уезжает на уик-энд. И при этом весь лучится довольством. Прошло месяца три, и новые планы зароились в голове Лата. Как-то раз сообщает он Дибор:
- Не знаешь ты тукулерской семьи, милая моя. От меня требуют ещё одной жертвы. После смерти моего старшего брата я обязан жениться на его вдове.
- Что-о-о?
- Увы.
- И ты дал согласие?..- И ты дал согласие?
- А что мне было делать?
- Надеюсь хотя бы, что она, как и вторая, останется в деревне?
- Боюсь, не получится.
- Почему?
- Она настаивает, чтобы я взял её в город.
- Да? Чем же она занимается?
- Она учительница.
- Подумаешь! Зато мой отец - судья. Интересно, как ты себе это представляешь: мы, что, будем жить все вместе, втроём?
- Придётся.
- Ну уж нет, я этого не потерплю. Сейчас же иду к папе.
- Дибор, будь благоразумна. Отец твой ничего не сможет поделать. Я не нарушаю законов. нам, мусульманам, шариат позволяет иметь четырёх жён да ещё одну наложницу.
- Если ты привезёшь её сюда, я и дня не пробуду в твоём доме. Вернусь к отцу.
- Не делай этого, Дибор, я ведь люблю тебя одну.
- Что-то не верится...
* * *
Лат провёл рукой по волосам жены, она отозвалась на его ласку воркующим смехом. Прошло всего два дня после свадьбы, и Диейнаба ещё не свыклась со своим счастьем. Он так красив, этот Лат, она заглядывалась на него ещё при жизни мужа.
- Ты удивительная. Если б Дибор твою деликатность и такт...
- Тогда бы она стала совершенством, - отрезала Диейнаба. - Твоя Дибор - невежественная девчонка. Такую и в комнаты пускать грех.
- Ты права, милая. И какое же счастье, что я наконец с тобой! Ты ведь знаешь, как меня окрутили. Её папаша грозил судом...
- Бедняжка, представляю как ты натерпелся. Ничего, уж теперь-то она быстро отсюда уберётся, эта бесстыдница.
- Да сбудется то, что ты говоришь.
В постели Диейнаба шепнула мужу:
- Мама дала мне одну вещь, которая поможет нам отделаться от этой девки.
- Я начинаю тебя бояться, дорогая.
* * *
- Господин судья, послушайте, я ни в чём не виноват. Ваша дочь по собственной воле покинула мой дом. Я не сделал ничего предосудительного, а она отказывается жить со мной. Но разве я не имею права взять не одну жену? Разве я не мусульманин?
Лат потягивал из чашки холодный йогурт. В душе он забавлялся этой беседой с бывшим тестем. Отец Дибор выглядел обескураженным.
- Надеюсь, господин судья, вы не притянете меня к ответу за развод с вашей дочерью? - заключил Лат, отставляя чашку и поднимаясь с места.
- Закон на вашей стороне, мсье. Но ваша совесть... Ведь Дибор ещё так юна!
- Весьма сожалею, господин судья. До свидания.
- Прощайте.
Едва закрыв за собой дверь, Лат прищёлкнул пальцами и подпрыгнул, как в танце. Кое-кто из прохожих изумлённо оглянулся, но, не обращая на них ни малейшего внимания, он радостно пропел: "От одной уже избавился!".
* * *
- Дорогой тесть, прошу вас придти ко мне домой и собственными глазами убедиться, что я ничего не выдумываю, - настаивал Лат.
Ему уже порядком надоело препираться с этим упрямцем Маодо, который и слушать-то его не хочет. Как Лат его не убеждает, тот твердит одно:
- Сам виноват! Брат твой три года прожил с моей дочерью Диейнабой и ни разу не имел повода упрекнуть её в чём-либо. Жёны - всего лишь отражение своих мужей. Если ты говоришь, что моя дочь - плохая жена, значит, ты сам плох. Никудышный ты человек. Я всегда так считал. Никудышный.
- Ну ладно, согласен, - начал раздражаться лат. - Пускай я и впрямь плохой человек, только и ваша доченька хороша. Порошу вас: придите и самолично разберитесь, чёрт возьми!
- Ладно! Идём! - Маодо нехотя напяливает башмаки. - Зови своего отца, пусть и он присутствует.
- Я его уже предупредил, он ждёт нас в моём доме. Я, конечно, понимаю, как тяжело вам признать вину собственной дочери. Гораздо легче назвать меня никудышным человеком. Но я-то тут при чём?
- Мозгляк!
- согласен. Только идёмте скорей, не возитесь так долго.
* * *
- Ну, что вы на это скажете, дорогой тестюшка7 - ехидно произносит Лат, приподнимая край матраца.
Мужчины склонились над супружеским ложем и опрянули, поражённые. Альфа, отец Лата, взбешён.
- Что за чертовщина?! - вопит он. - Как ты это объяснишь, Маодо? Всего три года прожил мой старший сын с этой ведьмой и умер. Кто мне теперь докажет, что его не извели?
Маодо растерян. Наконец он не своим голосом орёт:
- Диейнаба! Где ты там?
Молодая женщина неспешно вплывает в комнату и тут же отлетает к противоположной стене - столь сокрушительной оплеухой награждает её отец. М-да, ему не занимать силёнок, этому Маодо.
- Что ты наделала, негодница? Отвечай, или я сам не знаю, что с тобой сделаю!
- Я не виновата! - рыдает Диейнаба. - Это мать меня подучила. Она сказала, что только так я могу приворожить мужа-гуляку.
Отец лата брезгливо берёт в руки большой рог зебу, весь в пятнах засохшей крови, облепленный ракушками, пучками волос и перьев. К нему тонкой бечёвкой привязан объёмистый пакет с амулетами гри-гри, предохраняющими от скверны. Папаша Альфа вертит амулеты так и этак и, разобравшись в их значении, плюёт с отвращением.
- Эх, недаром говорят, дурная жена доведёт либо до безумия, либо до могилы. Самого-то меня бог миловал, а сыновьям не повезло. Один уже умер, и второй чуть не последовал за братом. Только вот оказался не таким дураком, как старший. Вовремя раскусил ваши козни. Ты, Маодо, имей в виду, я тебе этого не спущу. Совет старейшин обо всём узнает, - грозит он, щасовывая в карман рог и гри-гри.
Тем временем Лат, пряча в углах рта многозначительную ухмылку, подходит к растерявшейся Диейнабе.
- Что ж получается, ты, такая образованная, - и вдруг, оказывается, заражена предрассудками?
- Не приближайся к этой ведьме! - кричит Альфа. - Берегись, сынок! Не ожидал я от тебя, Маодо, не ожидал. Коротка ж у тебя память! Забыл, чем обязан твой отец моему? Когда...
- Прошу тебя, Альфа, не надо об этом при детях, - умоляет Маодо.
- Ах вон оно что? Не надо при детях? Так знай же, отныне моя семья не имеет с твоей ничего общего! Благополучие моего дома не давало вам покоя, не иначе. Вот и задумали сжить нас со свету. Забирай свою дочь, Маодо, и чтоб духу вашего больше здесь не было!
- Альфа!..
- Вон!
Отцу и дочери не остаётся ничего другого, как, изобразив всем своим видом оскорблённое достоинство, раскланяться и удалиться. Лату стало несколько не по себе. Как-никак, это он повинен в том унижении, которое выпало на долю старого человека. Он робко окликает:
- Маодо!
Тот оборачивается, и Лат видит слёзы на глазах старика. Ему вдвойне неловко. Однако папаша Альфа уже закусил удила.
- Да, я ещё забыл сказать тебе, Маодо, чтобы ты, как только вернёшься в деревню, забрал и ту, другую тоже!
- какую другую!
- Айсату! Хоть она и не дочь тебе, но она сестра двоюродной сестры твоей тёщи! И это твоя жена её воспитывала! С сегодняшнего дня мой сын лат свободен от обеих, и от Диейнабы, и от Айсату! Понял?
* * *
Папаша Альфа опускается на колени у дверей, достаёт чётки и на некоторое время погружается то ли в молитву, то ли в глубокое раздумье. наокнец очнулся, начертал мизинцем на песке несколько замысловатых знаков и, собрав песок в горстку, бросил подальше за порог, чтобы его развеяло ветром. Медленно поднялся, поплевал себе под ного и с таинственным видом затёр плевки. Вздохнул, обратился к сыну:
- Сын мой Лат, я возвращаюсь в деревню. Ни о чём не тревожься. Никакого зла они тебе больше не причнят. Не то я этому мерзавцу Маоду ещё кое-что припомню!
- Отец, однако ж я не могу оставаться холостяком, - немного неуверенно начинает Лат. - Я взрослый мужчина, и шариат велит мне быть женатым...
- Тогда сам выбери себе женщину по вкусу, но только не из семейства Маодо, и завтра явись на совет старейшин.
Папаша Альфа прижимает сына к груди и, шурша накрахмаленным бубу(2), величественно удаляется.
Оставшись один, Лат откалывает неистовый танец, потом выскакивает на улицу и бросается к такси.
* * *
Он нетерпеливо барабанил в дверь, пока ему не открыли. на пороге стояла женщина. Она была на редкость хороша собой, правда, немного худощава. Длинные пряди пепельных волос спадали густой волной на плечи. Широко распахнутые, небесной синевы глаза пытливо глядели на Лата.
- Ну как, мой любимый?
- Всё в порядке. Отец сам благословил меня на брак с тобой.
Эвелин по-детски восторженно захлопала в ладоши и побежала к холодильнику.
- Шампанского! - ликовал Лат.
_______________________________________________
1 Тукулеры - одна из народностей Сенегала, населяющая внутренние области страны.
2 Бубу - традиционная мужская одежда у многих народностей Западной Африки, вид длинной свободной рубахи. Перевод М. Пастер