"Это секрет!"
"Азия и Африка сегодня" №10, 1983г
Во все времена и у всех народов, с древности до наших дней в подготовке личного состава армии большое внимание уделялось владению оружием. Однако для самурая оружие было не просто средством нападения и защиты, но символом могущества, в котором находили отражение все моральные и физические качества воина, приобретённые годами упорных тренировок. Не случайно воины посвящали всю жизнь отработке нескольких приёмов с пылом и вдохновением истинных художников.
Согласно канону, на Дальнем Востоке было принято в обращение 108 видов холодного оружия, из них 18 считались основными.
В Японии, где меч почитался "душой самурая", святыней и фамильной драгоценностью, все воинские искусства развивались в связи с фехтованием. В любой школе, обучающей технике владения шестом или дубинкой, серпом или кинжалом, багром или цепью, в качестве реального противника всегда выступал человек с мечом: не зная основ фехтования, нечего было и надеяться на победу в поединке.
читать дальшеИскусство обращения с мечом - кэн-дзюцу (впоследствии кэн-до) составляло неотъемлемую часть кодекса "Буси-до". Своеобразный язык меча позволял объясняться без слов с предельной откровенностью. Так, при нанесении визита полагалось большой меч класть по правую сторону от себя, становясь на колени для обычного приветствия. Тем самым демонстрировалось доверие к хозяину и доброжелательность, ибо в этом случае меч трудно было вытащить из ножен с необходимой быстротой. Если же, например, хозяин держал свой меч на полу слева, то это говорило о его явном недружелюбии к незваному гостю.
При дружеском отношении с хозяином гость мог оставить свой большой меч в соседней комнате или отдать слуге, который принимал его как сокровище, с величайшим пиететом, на вытянутых руках в шёлковом платке относил к специальной стойке. Короткий меч чаще всего оставался за поясом. При официальной встрече положить меч рукоятью к собеседнику означало нанести ему страшное оскорбление - усомниться в его способностях фехтовальщика и выказать полное пренебрежение к возможности его "молниеносного удара". Ещё большим оскорблением была попытка притронуться к мечу без разрешения хозяина, а тем паче - наступить на меч или оттолкнуть его ногой. В то же время похвалить меч, рассматривая наполовину вынутый из ножен клинок, означало доставить его владельцу величайшее удовольствие.
В напряжённой обстановке, притронувшись к мечу, можно было спровоцировать инцидент. Если самурай видел, что сосед поглаживает или поворачивает рукоять своего меча, он немедленно обнажал клинок. То же самое происходило, если в тесноте сосед невежливо отпихивал мешавшие ему ножны, то есть допускал неподобающее обращение со святыней. Прямым вызовом на поединок служило бряцание гардой о ножны, когда лезвие слегка выдвигали, а затем вновь опускали в ножны. Человек рассеяный, допустивший подобный жест в минуту задумчивости, рисковал был разрубленным на две части без всякого предупреждения.
Самурайское искусство фехтования весьма существенно отличается от всех европейских методов употребления меча, сабли, шашки, палаша, рапиры, шпаги, эспадрона. В кэн-дзюцу сравнительно мало чисто "фехтовальных" элементов в европейском смысле этого слова. Как правило, боец, заняв исходную позицию с поднятым мечом, выжидал, пока у противника сдадут нервы и он "откроется". Тут следовал решающий удар, чаще всего ведущий к летальному исходу. Эта схема в поединке оставалась в основном неизменной для всех 1700 школ кэн-дзюцу и кэн-до. Меч принято было держать двумя руками, но вес его допускал манипулирование и одной рукой. Многие школы практиковали фехтование двумя мечами - большим и малым одновременно.
Школы кэн-дзюцу различались между собой стойками, которых насчитывалось свыше трёхсот, и приёмами, которых было известно несколько тысяч, но каждой школой предусматривалось немного стоек, ударов, блоков - в среднем от 7 до 15. Считалось, что при твёрдом их усвоении этого вполне достаточно, чтобы выйти победителем из любой схватки. Одни наставники учили поражать врага в голову, другие советовали подрезать сухожилия на ногах, третьи делали упор на ударе по диагонали от левого плеча к правому бедру, рассекающем человека.
Значительный вклад в кэн-дзюцу внёс Идзаса Иэнао, основавший в XV веке школу, которая долгое время занимала ведущее положение в стране. Легендой овеяно имя Миямото Мусаси (1584 - 1645), одержавшего победу в 60 поединках и умершего своей смертью, что считалось большой редкостью для профессионала. Мусаси одним из первых начал активно применять точную копию настоящего меча из твёрдой древесины. При помощи такого деревянного меча он разделался с убийцей своего отца.
На протяжении многих веков обучение кэн-дзюцу шло с максимальным приближением к реальным условиям, то есть "противники" выступали со стальными мечами и чаще всего без доспехов. Только в XVII веке Тораниси Кансин и Оно Тадакэ позволили своим ученикам надевать шлем, забрало, наручник и защитные пластины на предплечья. А к 1750 году появились синаи - лёгкий, удобный меч из туго перевязанного в нескольких местах пучка бамбуковых полос. До сих пор синаи используются как основное небоевое оружие кэн-до.
После революции Мэйдзи (1868 год), когда самураи лишились права на ношение меча, кэн-до временно заглохло, но вскоре возродилось с новой силой и было принято как обязательный предмет в средних школах.
Большое внимание уделяется формальным упражнениям и тестам на эффективность удара с настоящим мечом. Мастера высокого класса демонстрировали чудеса, перерубая толстый сноп соломы, молодое деревце, подброшенный волос, летящую стрекозу. Ценилось умение нанести, почти "не отрывая пера", несколько ударов на одном или разных уровнях, например, разрубить стоящую палку на четыре части или обрубить с четырёх углов сосновую дощечку. Предания гласят, что иные мастера проделывали такие трюки с завязанными глазами, используя "внутреннее видение", "экстремальный разум". В наши дни это искусство выродилось и полностью исчезло.
В схватке следовали правилу атаковать одновременно меч противника, его технику и его психику. Крупные мастера прошлого могли по исходной стойке точно определить поведение противника в предстоящем поединке и, следовательно, предусмотреть те или иные его движения. Наконец, основной предпосылкой успеха было умение вывести противника из душевного равновесия, нарушить его уверенность в сових силах, смутить его взглядом, жестом или мощным боевым кличем. И наоборот, залогом успеха в обороне было хладнокровие и непоколебимое спокойствие за счёт полной "отрешённости". Это гарантировало бойцу победу и в столкновении с несколькими противниками, нападающими с разных сторон - все они как бы оказывались в поле зрения некого "биорадара", воспринимающего малейший сигнал опасности.
Родственным кэн-дзюцу по сути (но не по форме) было "искусство мобилизации разума-воли" (иаи-дзюцу) - продукт чисто японской, самурайской воинской культуры. Иаи-дзюцу воспитывало навыки мгновенной самомобилизации при переходе от пассивного, расслабленного состояния в сидячей (разумеется, сидя на пятках) позе к стремительной атаке. Легенда приписывает изобретение иаи-дзюцу жившему в XVII веке Ходзё Дзинсукэ, который, желая отомстить убийце своего отца, долго размышлял, как застать противника врасплох, не прибегая, однако, к подлому убийству из-за угла. В конце концов он понял, что необходимо научиться в мгновение ока обнажать клинок и разить врага, будучи, казалось бы, в самом невыгодном положении. Замысел удался, и отец Ходзё был отмщён, а сокровищница бу-дзюцу обогатилась новым эффективным приёмом.
С течением времени более 400 школ иаи-дзюцу внесли свои модификации в его совершенствование. Все они объединялись общими требованиями: быстрота, неожиданность, чёткость. В иаи-дзюцу весь расчёт строится на одном, от силы двух ударах. Сидя на пятках, боец молниеносным движением выхватывает меч и атакует. Скорость должна быть такая, чтобы противник не успел опомниться и уклониться в сторону. Соответственно, соревнование между мастерами иаи-дзюцу шло на упреждение - кто первый - и напоминало классические эпизоды из ковбойских фильмов, где побеждает тот, кто раньше успел рвануть кольт из кобуры.
Разумеется, такого рода искусство требовало большой физической, психической и духовной подготовки. Хотя многие наставники подчёркивали оборонительный характер иаи-дзюцу и уделяли много внимания духовному тренингу, в ряду школ оттачивались изощрённые приёмы нападения. Многие мастера открыто заявляли, что цель их искусства - нанесение первого, упреждающего удара, который не оставляет шансов противнику. "Разить прежде, чем поразят тебя" - таков был их девиз, может быть, больше отвечающий насущным потребностям самурая, чем благие призывы дзэнских патриархов.
Однако в жизни самурая нередки были случаи, когда ему приходилось расставаться с мечом, копьём или алебардой. В эпоху междоусобных войн многие феодальные властители запрещали всем, кроме стражи, носить оружие во внутренних покоях замка. Наиболее подозрительные не допускали к себе вражеских посланцев пр мече, зная, что хорошего мастера не удержит даже усиленная охрана. Тем не менее до унизительного личного досмотра дело никогда не доходило, и каждый опасающийся за свою жизнь имел шанс утаить за пазухой, в рукаве или под широкими полами кимоно один из популярных видов малого, подручного оружия. Этим шансом пользовались не только парламентёры во вражеском лагере, разведчики и полководцы, которым не подобало вдали вдали от поля боя расхаживать вооружёнными до зубов, но также и сотрудники токугавской полиции.
Например, излюбленным оружием военачальников в полевой ставке был железный веер. Состоящий из массивных стальных пластин, он висел на руке и в обычное время служил своего рода указующим "маршальским жезлом". Однако при необходимости его можно было использовать для парирования удара меча, для оглушения противника и, наконец, для отвлекающих манёвров, когда веер мгновенно раскрывали перед глазами противника. Кроме веера, часто употреблялась и круглая стальная пластина на рукоятке, внешне напоминающая шестопёр и не уступающая ему по эффективности.
Классическим оружием полиции был обоюдоострый стилет около 30 сантиметров длиной с отходящей от рукоятки крючкообразной гардой. При известном навыке меч противника можно было поймать в щель между гардой и клинком, а затем сломать пополам или выбить из рук.
Широко применялась длинная (около 4 м) тонкая цепь с маленьким грузилом на одном конце. Брошенная умелой рукой, она обезоруживала и сбивала с ног противника. Заменителем цепи могла послужить и верёвка с грузилом. Любопытно, что такое простое приспособление, как аркан, в среде самурайства не прижилось и было знакомо лишь редким специалистам. Зато цепь постоянно подвергалась изменениям, постоянно совершенствуясь как оружие.
Срок овладения приёмами рукопашного боя с применением того или иного вида малого оружия варьировался от трёх до пяти лет после обязательного курса дзю-дзюцу и кэн-дзюцу, пройденного в одной из самурайских школ воинских искусств.
В Японии, как и во всех странах Дальнего Востока, каждый уважающий себя мужчина, а тем более самурай, должен был уметь обращаться с палкой. Шест и дубина всегда занимали почётное место в списке 18 классических видов оружия. В Китае, Корее, Вьетнаме и Бирме фехтование на палках приравнивалось к искусству владения копьём и алебардой. Прародителем и тотемным покровителем мастеров "палочного дела" бо-дзюцу считался легендарный царь обезьян Сунь Укун, герой знаменитого средневекового китайского романа "Путешествие на Запад". Своим исполинским железным посохом задиристая обезьяна наводила страх не только на злых волшебников и великанов-людоедов, но и на сонмы мирных небожителей.
В эпоху Токугава шест получил распространение во всех слоях общества. Особо славилась приёмами боя с длинным шестом школа Катори, где обучали не только ударам и блокам, но также всевозможным прыжкам с шестом, падениям и переворотам в воздухе. Шест величиной с человеческий рост носили с собой слуги государственных чиновников, странствующие монахи, привратники в домах и тюремные надзиратели. До недавнего времени регулярные отряды управления полиции устраивали ежегодный парад и показательные выступления с шестом.
Действительно, эффективность шеста - бо в руках мастера достойна изумления. Шест выписывает в воздухе замысловатые фигуры, скользя по вертикали, по горизонтали, по окружности, вокруг тела, являющегося как бы подвижной осью. Шестом легко раскалывают кирпич и протыкают насквозь грудную клетку. Прочный шест не боится меча и топора. Его длина позволяет атаковать ноги, проведя вначале серию отвлекающих манёвров. Взлетая то вверх, то вниз, шест словно изменяется в размере. Он неожиданно выныривает из-за спины, бьёт от ноги, от пояса, пока наконец противник, ошеломлённый серией движений, не допустит промаха.
Не менее древнюю историю, чем шест, имеет и короткая дубинка дзё, естественное подспорье безоружного во все времена. К дубинке с уважением относились и благородные соратники Робина Гуда, и русские богатыри, и вьетнамские повстанцы - тайшоны. Железная дубина постепенно превратилась в палицу и булаву. Однако в Японии вплоть до XVII века дубина и кол оставались оружием простонародья. Канонизация приёмов боя с обычной палкой приписывается самураю Мусо Гонноскэ. Много лет Мусо изучал технику владения шестом в школах Катори и Касима. Освоив все секреты бо-дзюцу, он отправился странствовать из провинции в провинцию со своей жердью. В поединках с противниками, вооружёнными алебардами и мечами, он не знал поражений. Возгордившись, Мусо послал вызов самому Миямото Мусаси, величайшему фехтовальщику эпохи. Схватку он позорно проиграл, но великодушный Мусаси подарил побеждённому жизнь. Вне себя от горя, Мусо удалился на южный остров Кюсю и там долгие годы жил отшельником в глубине гор до той самой ночи, когда на него, как и следовало ожидать, снизошло прозрение. Наутро Мусо, следую божественным рекомендациям, вырезал палку из бука и стал разучивать движения, представлявшие нечто среднее между бо-дзюцу и кэн-дзюцу. Он разработал 12 основных упражнений (по числу знаков зодиака) и назвал своё изобретение дзё-дзюцу, то есть искусство дубины. С помощью дзё было удобно наносить тычковые удары по болевым точкам. Новым оружием Мусо сумел-таки одолеть непобедимого Мусаси. Сделав ответный жест, он тоже сохранил противнику жизнь.
С тех пор стали возникать школы дзё-дзюцу, но они очень долгое время носили эзотерический характер.
Класс мастерства самурая характеризовался в первую очередь быстротой реакции. Поучительный случай приводится в жизнеописании знаменитого Миямото Мусаси. Однажды в глухой провинции Мусаси забрёл на постоялый двор. Усевшись в углу, он положил рядом меч и заказал обед. Вскоре в комнату ввалилась подвыпившая компания. Пришельцы были с ног до головы увешаны оружием и выглядели разбойниками с большой дороги. Приметив одинокого посетителя и его великолепный меч в драгоценных ножнах, бродяги сбились в кучу и принялись шептаться. Тогда Мусаси спокойно взял палочки для еды и четырьмя уверенными движениями поймал четырёх жужжащих над столиком мух. Бродяги, видевшие эту сцену, бросились наутёк, отвешивая низкие поклоны.
Не следует, однако, думать, что весь психофизический тренинг был рассчитан на подготовку самурая к рукопашному бою. Пожалуй, самым изощрённым воинским искусством считалась стрельба из лука. Именно в кю-до должны были проявиться все потенциальные возможности человека, овладевшего "экстремальным разумом"...
@темы: Япония и иже с ней, статья