В XIX веке были очень и очень популярны спиритические сеансы. На некоторых из них связывались с мёртвыми поэтами и те оправляли с того света на этот свои стихи. Стихи, надо сказать, на оригинальное их творчество не похожие. Вот стих, приписываемый духу Козьмы Пруткова (!). Медиумом выступил некий генерал-майор в отставке, опубликован в 1876 году.
Глафира спотыкнулась
На отчий несессер,
С испугом обернулась:
Пред нею офицер.
Глафира зрит улана,
Улан Глафиру зрит,
Вдруг - слышат - из чулана
Тень деда говорит:
читать дальше"Воинственный потомок,
Храбрейший из людей,
Смелей, не будь же робок
С Глафирою моей.
Глафира! Из чулана
Приказываю я:
Люби сего улана,
Возьми его в мужья".
Схватив Глафиры руки,
Спросил её улан:
"Чьи это, Глаша, штуки?
Кем занят сей чулан?"
Глафира от испугу
Бледнее и дрожит,
И ближе жмётся к другу,
И другу говорит:
Не помню я наверное,
Минуло столько лет,
Нас горе беспримерно
Постигло - умер дед.
При жизни он в чулане
Всё время проводил
И только лишь для бани
Оттуда выходил".
С смущением внимает
Глафире офицер
И знаком приглашает
Идти на бельведер.
"Куда, Глафира, лезешь?" -
Незримый дед кричит.
"Куда? Кажись, ты бредишь?" -
Глафира говорит, -
Ведь сам велел из гроба,
Чтоб мы вступали в брак!"
"Ну да, зачем же оба
Стремитесь на чердак?
Идите в церковь, прежде
Свершится пусть обряд,
И, в праздничной одежде,
Вернувшися назад,
Быть всюду, коли любо,
Вы можете вдвоём".
Улан же молвил грубо:
"Нет, в церковь не пойдём.
Обычай басурманский
Теперь везде введён,
Меж нами брак гражданский
Быть может заключён".
Мгновенно и стремительно
Открылась дверь в чулан,
И в грудь толчок внушительный
Почувствовал улан.
Чуть-чуть он не свалился
По лестнице крутой
И что есть сил пустился
Стремглав бежать домой.
Сидит Глафира ночи,
Сидит Глафира дни,
Рыдает что есть мочи,
Но в бельведер ни-ни!