Про Третьяковку

[Mag---charodey]

Звонит мой «источник» из Третьяковки.
- Слушай, а где можно почитать все это?
- То, что Нерсесян написал?
- Это я уже видел. То, что ты написал! Сегодня весь древнерусский отдел мучился, вычислял, какой именно реставратор тебя консультировал. Левона-то еще не уволили, а я уже прикидываю, к чему готовиться…
- Кстати, что он за человек, этот Левон?
- О…уительный специалист. Просто о…уительный.
- А чисто по-человечески?
- Да нормальный мужик.
Ну, дал ссылку. А сам задумался. Вот ведь странная история, ребята. У нас дикие проблемы с менеджментом в области культуры. У нас вообще проблемы с менеджментом, это национальное, но по части культуры просто беда.
Я Родионова, директора ГТГ, впервые встретил, когда он еще служил замом министра культуры РСФСР по строительству. Я тогда многих видал, работа была такая, один Сухорадо чего стоит, ну да о другом речь. Родионов, в общем, производил впечатление очень живого человека. Не чета, конечно, тогдашнему директору Королеву, тот был просто зверь и монстр в лучшем смысле слова, до сих пор его вспоминают в галерее.
Умер Королев, внезапно и невовремя, назначили Родионова, из самых лучших побуждений – надо было заканчивать реконструкцию главного здания ГТГ. Родионов в галерее прижился, полюбил ее. Начал даже барские замашки себе позволять. А вот как нажали с самого сверху – он и голову в плечи. И ведь огрызаться Родионов умеет, и дипломат изрядный, и с Патриархом договаривался сто раз, но сейчас, похоже, не его уровень.
Главная функциональная обязанность директора музея – умело использовать фонды. Они же ветшают, у них свои условия хранения и эксплуатации - и из этих фондов надо выжимать максимум, расходуя их по минимуму. И тут у тебя уникальную икону из рук рвут, не обращая внимания, что она на ладан дышит. А ты?.. Рад стараться?
Не понимаю. Если они Манеж подожгли, и ничего, это, что ли всем сигнал: будешь рыпаться, тебя в подворотне кирпичом по чану угандошат? Вот сомневаюсь.
Около семидесяти Родионову. Знаю таких. Семьдесят – третья молодость у мужика, и если силенок осталось, всплывает в памяти, что многого еще не понадкусывал. И класть на всех с прибором бодрые дедульки умеют. И за правду воевать, и высокому начальству козью морду - еще как умеют. С огоньком и юным задором.
Дедушка в поле гранату нашел,
С этой гранатой к райкому пошел.
Дернул чеку, и гранату – в окно.
Дедушка старый, ему все равно.
Главное, таких дедушек-отморозков всегда в ГТГ хватало. И отморозков, которые станут крутыми дедушками, тоже. Я с Королевым деловые переговоры вел, ну так получилось – он был абсолютно внятный и конкретный мужик. Художник-монументалист, чего там. Со своими закидонами, это как водится, вечно в гипсе ходил, то руку, то ногу сломает.

А первые замы директора Третьяковки в советское время это вообще была укатайка. Тогда делали так: директор – искусствовед или просто художник, а заместитель – отставной разведчик. И всегда этот зам-шпион оказывался любимцем галереи. Потому что умел правильно работать с людьми. Родители мои когда пришли в Третьяковку, мама - с междугородной телефонной станции, папа - из КБ Яковлева, где был слесарем-сборщиком, в галерее замом служил такой русский шпион Лебедев. Мама до сих пор его имя произносит с придыханием, что для нее не характерно, она железная леди. Лебедев умел решать любые вопросы на любом уровне.
А после Лебедева пришел на должность замдиректора галереи Шумский, диверсант в отставке. Ну, профессия такая у человека – диверсант. Родимое пятно на пол-лица и тросточка в руке.
- Молодой был, ходил с тростью, придуривался, - говорил Шумский, - а теперь вот всем весом на нее опираюсь, фигня какая.
Приключения на него так и сыпались. Шумский в такси не мог сесть, чтобы оно не врезалось. Постоянно то рука на перевязи, то физиономия в пластыре.
Они с отцом моим нажирались в зюзю и катались по Москве, гаишников пугали. Ну, Шумскому надо было иногда напомнить себе, что он диверсант. Я такое поведение осуждаю, а вообще было забавно. Папа водил бухой очень четко, но рожу пьяную в карман не спрячешь. Тормозит его гаишник, радостно потирая руки, а из машины вылезает Шумский и ксиву показывает. Ксива у него страшная была какая-то. И давай выяснять, чего гаишник неправильно честь отдал, и вообще у него форма одежды с нарушениями и стрижка не по уставу, да и хлебало в целом подозрительное, и надо бы разобраться, не работает ли он на японскую разведку, а то какого хрена он машину с самим Шумским остановил.
На дворе сидит корова,
Она семечки жует.
А японская разведка
Три часа за мной гонялась.
Жизнерадостные идиоты. Обожаю.
В этих людях был стержень наподобие резиновой дубинки, они гнулись, но не ломались.
Сейчас таких единицы. И они мешают. И их нет наверху, а те, что близко к верху, сидят на своих местах и выше не хотят. Что вы знаете о нашем министре культуры? Да вы фамилию его не помните. И я не помню. И это естественно. Окажись министром Пиотровский или Антонова, вы бы знали. Потому что яркие и сильные личности. Тоже с прибабахом, да и ладно. Но они у себя в музеях отлично живут, и фиг уйдут оттуда, а главное, их некем заменить. Вот Третьяковка. После внезапной кончины Королева и.о. директора была Иовлева, но это не ее работа, она для такого не создана. Кого поставить? Дивову? А у нее нет высшего образования. И у нее в ящике стола лежит вместо диплома здоровенный болт, который она умеет метко забивать вам в очко, а потом резко выдергивать. С Дивовой надо обращаться аккуратно, и глупые распоряжения отдавать ей нужно ласково, иначе она забьет болт, и станет очень больно, и ничего не будет сделано, а выгнать Дивову нереально, потому что заменить-то ее тоже некем!
Продолжение