читать дальшеНа мой взгляд, предложение Фонда содействия объединению русского народа «Русские» принять федеральный закон «О карте русского» является очень своевременной и уместной инициативой. Я отношусь к ней очень положительно. Дай Бог, чтобы ее приняли в качестве закона. Нечто подобное уже давно назрело. Впрочем, в данном вопросе меня интересует немного другое: почему мы так поздно говорим о подобного рода вещах? Есть две причины, которые могут лучше понять судьбу упомянутой инициативы (и других инициатив, аналогичных ей). После распада Советского Союза практически все постсоветские республики нашли свою модель национального развития. Они все были разные: в Казахстане - одна, на Украине - другая, в Белоруссии - третья, а в Киргизии - четвертая. И в разной степени удачные. Но везде были. А вот в России национальной идеи после краха Советского Союза не было никакой. На ее место претендовала либеральная идеология. Причем с подчеркнутой русофобией. Когда Гайдар, Чубайс, Сатаров или Паин говорили слово «русские», у них просто сводило скулы от отвращения и ненависти. Они начинали заикаться, у них тряслись руки, и их тошнило. В общем, было видно, что людям плохо. Не просто потому, что они не русские (в какой-то степени они тоже русские). Просто ненависть к своему собственному народу была в каком-то смысле нормативом 1990-х годов. Поэтому ничего похожего на ту инициативу, которая обсуждается сейчас, раньше просто не могло возникнуть.
Любой здоровый русский человек должен ненавидеть «проклятые 1990-е»
Остатки чудовищной, совершенно необузданной русофобии сохраняются в нашем политическом истеблишменте до сих пор. Он настолько запугал самих русских, что они не могут оторвать лицо от асфальта. Потому что чувствуют, что приедет какой-нибудь Гузман и всех выпорет. В течение всех 1990-х годов нам пытались внушить ощущение того, что русским быть не то что нелепо, а стыдно. Соответственно, о подобной инициативе тогда невозможно было даже заикнуться. Всякого, кто предложил бы раздавать «карту русского», сразу же обвинили бы в фашизме, нацизме, принадлежности к обществу «Память», антисемитизме. Как говорится, куда смотрит милиция — это погром! Мы уже забыли о том времени. Если в 1993-м или 1994 году озвучить проект выдачи «карты русского», ссылаясь на зарубежный опыт (на карту американца, поляка или венгра), то все равно кричали бы: «Погром! Это наверняка черносотенцы — посмотрите у них черные рубашки! Хватайте их!» Тот факт, что подобного рода инициатива обсуждается гораздо более спокойно (без паники и истерики), - это очень хороший симптом. Эта тема настолько запоздала именно из-за того, что вместо национальной идеи в 1990-е годы мы получили русофобскую, либеральную, ультразападническую модель. Я считаю, что если люди хорошо относятся к «проклятым 1990-м годам», значит, они просто больные на голову. Потому что в этот период наша страна переживала смутное время. Конечно, есть люди, которым нравятся Василий Шуйский, Лжедмитрий II или Воренок (его сын от Марии Мнишек). Больных людей везде хватает, но здоровый русский человек относится к тому периоду с глубочайшим сожалением и неприязнью.
За русофобию нужно бить в морду
Те люди, которые рассуждают о «золотых 1990-х» (времени, когда на наш народ и национальную идентичность плевали все кому не лень, причем все это делалось из Кремля), на мой взгляд, должны быть дисквалифицированы. Но есть еще одна проблема. Русская идентичность шире чисто этнической. Это культурная, языковая, историческая и социальная идентичность. Реальным обоснованным опасением нормальных людей является боязнь сузить определение русского. Здесь есть два ограничительных условия. С одной стороны, необходимо понять, что люди, которые презирают русский народ, недостойны находиться у власти и быть частью политической элиты. Если мы слышим от какого-нибудь олигарха или политика брезгливо, сквозь зубы высказанное отношение к русским, такого человека можно просто бить. Должен быть настоящий погром, направленный против русофобии. Потому что мы кричим «Волк!», никакого погрома нет, а все русские сидят тише воды, ниже травы. Хотя за это надо просто бить в морду. Когда говорят: «Да ну что это за народ…», за это в любых дискуссиях и парламентских (а также непарламентских) ситуациях, в любых телеэфирах нужно подниматься и бить в рожу. Каждый русский человек (или не русский, но россиянин, который живет в нашей стране и лоялен ее культуре) должен подниматься и бить по морде тех, кто использует слово «красно-коричневый», причмокивая при этом, или пускает пузыри (как многие наши правозащитники). Я считаю, что это недопустимо.
Чрезвычайно важно не заузить понятие русского
Есть и второе условие, которое тоже чрезвычайно опасно. Это попытка сузить идентичность русского человека до чисто этнической или расовой принадлежности. Такого никогда не было в нашей истории. Наш этнос всегда был открыт - культурно, религиозно, пространственно, граждански - для самых разных народов. В этой связи чрезвычайно важно не заузить понятие русского. Его необходимо утвердить в качестве позитивного, но при этом вложить в него максимально широкий исторический, культурный и социальный смысл. Между этими двумя условиями (где, с одной стороны, начинается русофобия, а с другой - расизм, которые следует поставить вне закона) и должно находиться определение участников проекта «карты русского». То есть определение той идентичности, которую нужно делегировать другим. Это очень важно, чтобы русские, находящиеся за пределами РФ, получили бы такую карту и могли претендовать на самую широкую государственную поддержку со стороны России. Например, в виде обеспечения семьи (особенно важно стимулировать рождение второго, третьего ребенка), возможности заниматься бизнесом и просто работать на территории РФ, облегчения процедуры получения российского гражданства (и сделать ее автоматической для тех, кто обладает этой картой).
Нам нужна широкая дефиниция русского человека
Но этого недостаточно. Такую же «карту русского» необходимо внедрить и в самой России. Необходимо сказать: вот наша идентичность (нормативная и героическая). Чтобы думать о том, кто мы есть, и говорить об этом. Нужно включить в понятие русской идентичности максимально широкий культурно-исторический, социальный, духовный, языковой и другие параметры. В общем, нам нужна широкая дефиниция русского человека, которая, конечно, повлияет на то, кому мы выдадим эту карту. Это должно присутствовать в законе для того, чтобы исключить произвол чиновников. Конечно, мы не можем признать русским всякого первого попавшегося. Речь даже не идет о таджиках или узбеках - это наши братья, с которыми мы жили в одном государстве. Я боюсь, что к нам попадут, например, пакистанцы под видом бурят. Вот почему в этом вопросе нужно быть чрезвычайно аккуратным. С одной стороны, мы не должны чрезмерно расширить и раздуть понятие «русский». Я лично считаю, что каждый порядочный человек на Земле — русский. Это правда. Может быть, это было бы неплохо - раздать каждому порядочному человеку «карту русского». Их была бы горстка, но с другой стороны, какой всплеск пассионарности для России они могли бы дать?
Российское чиновничество - это антинациональное явление
Однако следует помнить, что есть ряд чиновников из миграционных служб, живущих «от взятки до взятки», которым давать возможность осуществлять такой фейс-контроль просто самоубийственно. Они признают русскими самых последних гнид, а настоящих, порядочных и благородных людей оставят за бортом. Потому что они, как правило, бедные, искренние, честные, идеалистические и не имеют финансовых средств для того, чтобы порешить это вопрос с нашим омерзительным, выродившимся до предела, абсолютно национально деградировавшим чиновничьим сословием, которое представляет собой совершенно антирусское явление. Современное российское чиновничество - это антинациональное, антирусское, антигосударственное явление. Для того чтобы подобного рода программы по-настоящему заработали (например, возврат русских из СНГ или из дальнего зарубежья в страны постсоветского пространства), они должны быть обеспечены всей мощью государства, а также прозрачностью его законов. Но начать следует с того, чтобы у нас самих закрепить национальную идею. То есть сделать статус русского этической ценностью у самих наших граждан. Чтобы человека (например, чиновника) можно было бы укорить: «Вы ведете себя как нерусский». Это означает, что в понятие русского мы должны вложить созидательный идеал нашего народа.
Отсюда